I found God on the corner of 1st and Amistad
Where the West was all but one
All alone, smoking his last cigarette
I said, "Where've you been?" He said, "Ask anything."…
The Fray©
Говорят, что судьба - переменчивая штука. Она может благоволить, а уже через мгновение начать вставлять палки в колеса. Но какой бы ни была судьба – человек по своей природе пытается ей управлять. Раз за разом предпринимает неуклюжие попытки, не понимая, что, по большому счету, это бесполезно.
- Джаред! Джаред! Джаред-Джаред-Джаред! – девочка лет десяти на вид стояла в дверях и жалостливо смотрела на брата.
- Ну что? - Парень неохотно потянул за белый проводок, вытаскивая наушник.
- У меня все чешется, – плаксиво сказала сестра и надула щечки с неестественным пунцовым от температуры румянцем.
- Мэг! Врач же ясно сказал, постарайся не чесать!
- А если очень чешется?
- Даже если очень-очень чешется! Мама придет и намажет тебя мазью.
- Ну, ладно… - малышка вздохнула и молча вышла из комнаты, а Джаред покачал головой, переворачиваясь на другой бок. Он хотел немного подремать, но сон не шел. Молодого человека что-то мучило. Джаред беспорядочным взглядом бродил по своей комнате.
На письменном столе лежала пухлая папка красного цвета и привлекала к себе внимание, но Падалеки старался смотреть куда угодно, только не на нее. Снова поерзав на кровати, он присел, поджимая под себя ноги. Неприятное, неуютное чувство усиливалось.
- Джаред! - раздалось снизу ровно пять минут спустя.
- Да, мам? – парень старался перекричать шумевший в гостиной телевизор.
- Спустись, пожалуйста, и забери почту! Тут, кажется, пришли университетские анкеты.
- Иду… - унылым тоном отозвался Джаред и слез с кровати. Он знал, что этот момент когда-нибудь наступит, но по-детски старался делать вид, что все хорошо, и ничего важного в его жизни не происходит. Не то чтобы он боялся перемен… Скорее, он опасался выбрать не свое призвание. Родители добродушно ни на чем не настаивали, и от этого процесс становился еще мучительнее.
- Это твое будущее, Джаред. И только тебе решать, каким оно будет. Главное – учись. Название колледжа для нас не имеет значения, – пожав плечами, как-то сообщил ему отец.
А Джаред мог лишь немного позавидовать, ведь Джеральд с детства знал, к чему у него лежит душа, и не стал идти по стопам собственного отца. Конечно, такое проявление инициативы далось ему не без труда, может, именно поэтому он так легко относился к выбору отпрыска.
Джаред нарочито медленно подошел к столу и дотронулся до папки, так, словно она была живая. Сквозь шершавый матовый материал просвечивало то, что находилось внутри. А именно, его рисунки, которые поначалу бережно сохраняла его мать, а затем и он сам начал складывать их туда. Не то чтобы он рисовал очень оригинально, когда-то он лишь копировал то, что в юности рисовал отец. Достав совсем недавний рисунок, на котором была изображена церковь, Джаред внимательно начал рассматривать его, словно спрашивал совета, как же ему поступить.
- Архитектурный… или медицинский… - Падалеки спрашивал себя в сотый раз, но не мог вразумительно ответить.
Отличным медиком был его дед, который всегда надеялся на то, что его дети, внуки и правнуки будут становиться врачами. Старший сын перечить не стал, а вот младший, размалевывая с пелёнок все стены в доме, решил сделать по-своему. Они даже не разговаривали несколько лет.
Чем больше Джаред думал, тем тоскливее ему становилось. В конец дело осложняло то, что он умудрялся хорошо учиться по всем предметам. Все давалось ему без особого труда. В глубине души он желал, чтобы в какой-то момент родители проявили жесткость и сделали выбор за него. Но он понимал, что они были слишком демократичны, и надеяться на это не стоит.
Джаред нахмурился и со злобой швырнул папку обратно на стол. Идти вниз отчаянно не хотелось, но и огорчать маму тоже. Почему-то ему было стыдно демонстрировать ей свои душевные метания. Парень покосился под стол, пытаясь найти тапки, но, как обычно, их там не оказалось, и он, вздохнув, поплелся к двери.
- Как прошел день? – весело осведомился Джаред, подозрительно посмотрев на два больших конверта, которые миссис Падалеки заботливо отделила от всей пришедшей корреспонденции. Та оторвалась от изучения почты и улыбнулась.
- Все отлично, сегодня на рисовании меня никто не запачкал краской.
Джаред хмыкнул, мама улыбалась тепло и открыто и не выглядела усталой.
- Мам, Мэг уже час нарезает круги по дому и просит что-нибудь почесать. Еще немного и придется связать ее, – парень открыл холодильник в поисках съестного, но, не найдя ничего интересного для себя, разочарованно захлопнул его.
- Совсем забыла! – воскликнула Шерон и нахмурилась, – Я забыла купить мазь, дорогой.
Женщина расстроенно поджала губы и потянулась за сумочкой, а Джаред снисходительно улыбнулся. В этом была вся его мама. Более беспечной женщины, наверное, и в целом мире трудно найти.
- Только не нервничай, я сейчас схожу, – Джаред, не дождавшись ответа, рванул в коридор.
- Может, лучше я? – миссис Падалеки еще больше нахмурилась, доставая черный продолговатый кошелек, и убрала с лица выбившиеся из хвоста пряди.
- Ты устала и должна отдохнуть. А я пропустил вчерашнюю тренировку, мне полезно. Я бегом, туда и обратно! - интонация Джареда была отвлеченной и задумчивой, парень никак не мог обнаружить пропавший кроссовок.
- Ну, хорошо. Тогда держи рецепт и деньги. И иди осторожно. На перекрестке снова перегорело несколько фонарей.
- Маааам! – протянул Джаред, завязывая шнурок, - Я всегда хожу осторожно. И мне не пять лет, – несколько обиженно добавил он.
Падалеки одернул толстовку, другой рукой вытаскивая из кармана плеер.
- Надеюсь, у них будет сдача, - Шерон протянула рецепт и деньги.
- Я мигом! – Джаред улыбнулся на прощание и вышел из дома, аккуратно захлопнув за собой дверь. Ночной воздух пах сыростью, совсем недавно прошел мелкий дождь. Падалеки вприпрыжку спустился по ступеням, устанавливая секундомер и засовывая наушник в ухо. Иногда они с Чадом бегали на время, но за несколько последних недель совсем обленились.
Парень добежал до перекрестка и почувствовал, что неуютное чувство снова возвращается, хотя еще пару мгновений назад он почти полностью абстрагировался и взбодрился. Он нахмурился, сжимая в кармане пластмассовый корпус плеера, и не увидел, как из-за угла на большой скорости выруливает черная Ауди.
На перекрестке, действительно, было не очень светло, и Падалеки не успел испугаться. Послышался скрежет, кто-то вдалеке вскрикнул что-то вроде: «Осторожно!».
Еще один фонарь вдруг непрерывно заморгал и погас.
В госпитале Джона Хопкинса, как и в большинстве больниц, в ночное время было очень светло. По коридорам ходили дежурившие медсестры, а иногда прохаживались проснувшиеся пациенты.
Джаред очнулся в палате и зажмурился от яркого освещения, бьющего прямо в глаза. Рядом сидела заплаканная миссис Падалеки, а чуть поодаль - невысокая женщина в белом халате писала что-то в карточке.
- Джаред! - вскрикнула Шерон и осторожно взяла сына за руку, – Как ты себя чувствуешь?
- Глаза болят, - честно признался тот и попытался оценить масштабы произошедшей катастрофы. Парень осторожно сжал руку матери в ответ, с удовлетворением отмечая, что на ладони лишь парочка царапин. Свет больше не слепил, зато стремительно усиливалась головная боль, и Джаред свободной рукой прикоснулся к перевязанной голове. Другая рука тут же засаднила, и Падалеки постарался расслабиться.
- Что случилось? - тихо промямлил он, пытаясь лечь поудобнее. Спина безбожно затекла.
- Тебя сбила машина, - горько проговорила Шерон, и ее глаза снова влажно заблестели.
- Извини, мама, – как-то сдавленно произнес Джаред и сжал руку матери сильнее.
- Миссис Падалеки, не волнуйтесь, вашему сыну повезло. Ты спортивный парень, Джаред.
Женщина, которую Джаред поначалу принял за медсестру, оказалась врачом.
- Меня зовут Диана Гордон, – представилась та, откладывая бумаги, - какие ощущения? – осведомилась она, поправляя очки.
- Голова заболела… - сказал Джаред и откашлялся. В горле совсем пересохло.
- Это не страшно. Что-нибудь еще? Чувствуешь слабость? Не тошнит?
- Кажется, немного… - Падалеки изо всех сил старался прислушиваться к тому, что говорило его собственное тело. Он осторожно пошевелил правой ногой и напряг мышцы. С левой ногой ничего не получилось.
- Головная боль и тошнота – сейчас нормально. У тебя сотрясение мозга. После удара ты неудачно упал.
Джаред хмыкнул, пытаясь представить, как же можно упасть удачно.
- Тебе повезло, перелома нет. Возможно, есть смещение, но это мы узнаем, как только будет рентген. Однако есть сильный ушиб и гематома, ну и, конечно, у тебя сотрясение, так что пока ты останешься здесь.
Падалеки почему-то даже не сомневался в этом. Мисс Гордон говорила еще что-то, обращаясь к Шерон, затем принесли лекарства, и спустя еще минут двадцать Джареда начало клонить в сон.
- Джей, дорогой, я попрошу отгул и приеду завтра утром, – все еще шмыгая носом, сказала Шерон, поцеловала сына и отстранилась, внимательно глядя ему в глаза.
Джаред понимал, что ей придется отпрашиваться с работы, но сил спорить не было.
Падалеки улыбнулся матери напоследок и закрыл глаза. Чертовски хотелось спать, а последняя промелькнувшая мысль была о том, что скверное предчувствие его не подвело.
Дни в больнице тянулись вяло и однообразно. Джаред специально считал, и с его появления здесь прошло уже полторы недели. Миссис Падалеки навещала его каждый вечер и привезла плеер, а также так ненавистные Джареду анкеты.
Парню быстро наскучило слушать одинаковую музыку, а читать ему пока что не разрешали. В том крыле, где проходил лечение Падалеки, почему-то были довольно пожилые люди, и Джареду решительно не с кем было пообщаться. Для полного «счастья» Чад, который обещал приехать, вдруг подорвался к тетке помочь с ремонтом. Тетя Джил жила в соседнем штате.
Больше всего Джареду нравилась терапия и несложные упражнения, которые надо было выполнять, чтобы мышцы находились в работе. На его левой голени красовался отливающий фиолетовым огромный синяк, на который и смотреть-то было страшно, но ногу все равно нужно было разрабатывать.
Что порядком надоело Джареду за последнее время, так это чувство тошноты и головная боль, которые без приема таблеток сопровождали его постоянно. Он старался не рассказывать об этом матери и как-то неуклюже отшучивался тем, что, наверное, женщины при токсикозе чувствуют себя похожим образом.
Принимая очередную порцию обезболивающих из рук мисс Гордон, Джаред осторожно спросил:
- Мисс Гордон, как думаете, мне уже можно где-нибудь прогуляться?
- Потерпи, Джаред. Еще несколько дней тебе положен постельный режим. Скоро сможешь прогуляться.
Падалеки разочарованно потянулся за плеером.
- И зачем мне это? - Джаред смотрел на костыль самым скептическим взглядом. Сегодня утром ему повезло проснуться без головной боли, и тошнота отступила сама, без таблеток после легкого завтрака, так что Падалеки находился в приподнятом настроении.
Мисс Гордон не удержалась от того, чтобы не улыбнуться.
- Я думала, что ты будешь не против где-нибудь пройтись, но раз тебя не устраивает…
Джаред тут же встрепенулся и сжал в руке прохладную пластмассовую ручку костыля.
- Что вы, мисс Гордон, замечательный агрегат! Меня все устраивает!
- Только, пожалуйста, Джаред, будь осторожен и воспользуйся лифтом.
Падалеки кивнул и, опираясь рукой о кушетку, поднялся. По правде сказать, разрабатывать ногу у него получалось отлично. Мистер Симонсен, его терапевт, хвалил парня чуть ли не каждое посещение.
Джаред мечтал о том, чтобы пребывание в больнице закончилось скорее. И он смел надеяться, что, раз выздоровление проходило ударными темпами, значит, выписка не за горами.
- Полторы недели без спортзала… - проворчал он, открывая тяжелую стеклянную дверь и стараясь не упасть. Нога не болела, но Падалеки чувствовал слабость. Солнце светило в глаза, и Джареду захотелось прямо сейчас прокатиться с Чадом на велосипедах. Только мисс Гордон вряд ли оценила бы такой порыв.
Парком это, конечно, было сложно назвать. Лишь несколько скамеек и аккуратные клумбы.
Одну скамейку занимала пожилая пара, другую - несколько девочек, видимо, навещавших подругу, еще одна стояла совсем поодаль и в тени, а Джареду очень хотелось погреться на солнышке, поэтому он направился к последней, которую занимал какой-то парень.
Присев на противоположный край и отставив уже порядком надоевший костыль, он начал осторожно посматривать из стороны в сторону, тайком разглядывая соседа. Это был молодой человек, с виду ненамного старше его самого, в больничном халате и с очень озадаченным выражением лица. Джаред кашлянул и подвинулся чуть ближе.
- Привет… - робко начал он и покосился на парня. Незнакомец никак не отреагировал.
- Как дела? – невозмутимо продолжил Джаред. Обычно он не был таким навязчивым, видимо, сказывалось то, что он очень хотел с кем-нибудь пообщаться, – Вы врач?
Наконец-то «собеседник» повернул голову в сторону Джареда и смерил его почти презрительным взглядом.
- Нет, экскурсовод. Разве по форме не видно? – едко отозвался тот, и Джаред тут же растерял прежнюю уверенность.
- Извините. Я просто тоже раздумываю над тем, чтобы стать врачом, –несколько наивно поделился своими мыслями Джаред и замолк.
- Поздравляю.
- А какая у вас специальность? - не унимался Падалеки. Спустя минуту парень в халате глубоко вздохнул, словно стараясь успокоиться, и резко развернулся к Джареду.
- Послушай. Это единственное место, где я могу подумать в тишине, где меня не дергают пациенты и медперсонал. Вероятно, тебе очень скучно, и тебя никто не навещает, но это не моя проблема. Если ты не против, я позволю себе заняться более полезным занятием, чем просто сотрясать воздух.
На сей раз Джаред не стал ничего отвечать и принялся изучать профиль собеседника. Вздернутый нос, немного впалые щеки, нахмуренный лоб…
- Не перестанешь пялиться – переселю в десятиместную палату. К астматикам.
Джаред тут же дернулся и уставился на цветущие тюльпаны. В голове почему-то появилась наиглупейшая мысль: а бывают ли вообще десятиместные палаты? Вскоре, поняв, что ничего, кроме сарказма и раздражения, в ответ добиться не удастся, он осторожно поднялся и, нарочито прихрамывая, направился обратно к больнице. Вдруг что-то в его голове щелкнуло, и то странное ощущение неожиданно вернулось. Джаред не смог сдержаться и повернулся, чтобы прочитать на поблескивающем на солнце бейджике нового знакомого: «Доктор Дженсен Эклз. Терапевтическое отделение».
На следующий день Джаред снова решил прогуляться, на сей раз прихватив с собой папку с рисунками и карандаш. Ему ужасно хотелось попробовать нарисовать что-нибудь. Например… ворчливого доктора.
Обстановка была почти такой же, парень сидел на той же скамье и даже, казалось, в той же позе. Падалеки хмыкнул, было стойкое ощущение, что он просто вернулся в палату на десять минут, а затем вышел сюда снова. Джаред, стараясь не шуметь, опустился рядом, раскрыл папку и начал усиленно изображать, будто набрасывает окружающий их пейзаж, а сам тем временем изо всех сил напрягал боковое зрение. Спустя полчаса на листе появился красивый профиль. Больше всего Джаред любил рисовать карандашом. Отвлекшись на какую-то беременную мамашу, прикладывающую наушники к своему выдающемуся животу, Джаред не заметил, как чья-то рука нагло вырвала папку, лежащую на его коленях.
- Эй! - Джаред взвился, позабыв о больной ноге, наблюдая за тем, как Дженсен спокойно взял рисунок и принялся сосредоточенно его изучать.
- Неплохой натюрморт, – спустя полминуты выдал он и криво улыбнулся.
- Спасибо. Это портрет, – Джаред улыбнулся в ответ и почувствовал, как щеки заалели.
- А зачем заливал, что хочешь стать врачом? – осведомился Эклз, все еще держа листок в руке.
- Я и правда хочу… Я еще в раздумьях, – честно ответил Джаред, – после пребывания здесь мне все больше кажется, что стоит остановиться на медицинском.
- Н-да? - Дженсен снова нахмурился. – Ну, значит это тебе ни к чему, – Джаред даже не сразу сообразил, что произошло в следующие секунды. Звук рвущейся бумаги действовал гипнотизирующе.
Дженсен нарочито аккуратно поместил обрывки обратно в папку и отодвинул ее от себя, как будто она была заразная.
- Ты что, чокнутый? Зачем ты это сделал? - Джаред почти кричал.
- А кто тебе разрешал меня рисовать? И вообще, почему ты ко мне привязался? Я что-то не ясно сказал вчера?
- Знаете, вы отличный пример врача, которым точно не стоит становиться, – Джаред взял папку и смерил Дженсена своим самым презрительным взглядом.
- Ты просто мало общался с врачами.
- Вы всегда такой грубый и раздражительный?
- Да. Для врачей эти качества являются базовыми, - Дженсен смотрел на Джареда слегка насмешливо. Очень пристально вглядываясь в черты лица собеседника, словно стараясь через внешность узнать о нем побольше.
- Вы это в учебнике по врачебной этике прочли? Врачи должны быть хотя бы немного приветливыми! – Джаред чувствовал, как от злости щеки наливаются краской. Он злился на Дженсена за то, что тот порвал один из самых хороших портретов, которые у него получались, и на себя, за то, что несет откровенную чушь. Но остановиться уже не мог.
- Я еще очень приветлив с тобой, пацан, – Эклз не улыбался, а скалился в ответ.
- Видимо, когда вы злитесь, то у вас вырастают рога, – Падалеки сказал быстрее, чем подумал, и стиснул зубы, понимая, как глупо ведется на провокацию.
- Я посмотрю, ты остряк? И как же, по-твоему, должен вести себя «хороший врач»?
Падалеки задумался, стараясь придумать колкий и обидный ответ, чтобы поставить наглеца на место. Но в голове было абсолютно пусто, и гениальные мысли никак не хотели появляться.
- Ну… для начала не рвать на клочки собственность своих пациентов, – нашелся Джаред.
- Ну, во-первых, ты не мой пациент, – резонно заметил Дженсен, – а во-вторых, рисунок был не настолько хорош.
В следующее мгновение Джаред буквально задохнулся от негодования и… обиды?
- Великодушно прошу меня извинить, – Падалеки услышал, как хрипло и неестественно прозвучал его собственный голос, - видимо, это случилось потому, что вы настолько старательно позировали мне, что я чуть не свернул себе шею.
Эклз улыбнулся. Джареду даже показалось, что улыбка была искренняя. Но, увы, лишь на секунду.
- Парень, ты начинаешь действовать мне на нервы. Я уже сказал один раз, снова повторять не стану. Если тебя что-то не устраивает, катись, можешь даже жалобу на меня написать. И совет, так сказать, на прощание, такому как ты - врачом стать не суждено.
Выплюнув очередную едкую и обидную фразу, Эклз вновь отвернулся и уставился куда-то вдаль. Черты его лица разгладились, взгляд казался расфокусированным, и если бы Джаред не знал, какой тип перед ним восседает на самом деле, то никогда бы не сказал, что это милейшее создание в халате - такая отборная сука.
Падалеки схватил костыль и, сунув его подмышку, заковылял прочь, совсем забыв о папке, так и оставшейся лежать на краю скамейки. Досада и обида полыхали внутри него, нестерпимо заболела голова. Приземлившись на кушетку и не обращая внимания на занывшую ногу, Джаред спешно открыл тумбочку, доставая два конверта, к которым так не хотел даже прикасаться. На одном значилось «Балтимор», а на другом «Хопкинс». Спустя секунду «Балтимор» лежал в мусорном ведре, а Джаред своим самым аккуратным, буквально точеным почерком заполнял анкету университета «Джон Хопкинс».
Падалеки не знал, можно ли было назвать свой поступок принципиальным, но на тот момент поступить иначе он просто не мог. В его сердце жила обида, злость и что-то еще. Что же это было, Джаред понять не мог, но чувство было сильное. Спустя еще пять дней его выписали домой, и Дженсена он больше не видел.
Три с половиной года спустя.
- Джей! Спасибо за конспект! - рыжеволосая девушка, робко улыбаясь, протягивала Джареду толстую тетрадку.
- Не за что, - Джаред кивнул и засунул конспекты в рюкзак, – Гвен, ты пойдешь сегодня в библиотеку?
- Да, как раз сейчас туда и направляюсь, – ответила девушка и тут же отвела взгляд.
Джаред хмыкнул.
- Тогда передай миссис Салливан этот учебник по анатомии. И распишись за меня.
- Хорошо! - та послушно взяла книгу и быстро зашагала прочь. Она была влюблена в Падалеки около полугода, и парень об этом прекрасно знал. Но уж слишком она была робкая, эта Гвен.
- Хэээй, Падалеки! – рядом примостился Питер, – Ты пойдешь сегодня на тренировку?
- Даже не знаю… - Джаред нахмурился, – Сегодня нас распределяют на практику. Боюсь, на баскетбол больше не будет времени.
- Ты что, чувак? Без спорта и недели не протянешь! – казалось, Питер даже немного обиделся.
- Это ты не протянешь, а со мной все будет прекрасно. Мне важно выбить достойное место.
- Ну ладно, зануда. Если что, сегодня тренируемся в шесть, – Питер поднялся со скамьи и поспешил к своей девушке Мэри.
Джаред поправил порядком отросшие волосы, зачесав непослушную челку рукой назад. Пора было подстричься.
- Ребят! Перебираемся в 608! Сейчас придет дедушка и отдаст листы практики! - в рекреацию вошла Бэт и, как обычно, своим громким, немного противным голосом объявила, куда нужно идти. «Дедушкой» старшие студенты ласково называли своего куратора, мистера Хиггинса. Джаред подтянул лямку рюкзака и вместе с остальными засобирался в аудиторию.
- Итак… - спустя пятнадцать минут Мистер Хиггинс в своей обычной манере расхаживал из стороны в сторону с пухлой папкой в руках, – пришло время, птенчики, вам выбираться из гнезда. Последний год был очень плодотворным. Но, однако, хорошо трудились не все. Мы довольно долго обсуждали с преподавателями, как же именно нам поступить, и в итоге решили поощрить тех, кто, правда, старался. Пятерка лучших учащихся отправится на стажировку в наш госпиталь. Остальные, вместе с курирующими вас магистрами, будут определены в больницы и поликлиники согласно уровню своей подготовки. Тех, кого не будет в счастливой пятерке, жду через два часа в своем кабинете за листками практики. Пятерке лучших их выдадут уже на месте.
Хиггинс сделал театральную паузу.
- Наши лучшие студенты это… - Джаред напрягся всем телом и зажмурился. - Кэти Кэссиди…
Кто-то охнул с задних рядов.
- Джесси Спенсер, Гвен Орсон, Аманда Брук и…
Джареду показалось, что он перестал дышать.
- И Джаред Падалеки. Поздравляю вас, ребята! Вы отлично потрудились.
Все начали аплодировать и одобрительно свистеть.
- Ну, ты мозг! – Питер похлопал друга по плечу, – Так и быть, можешь пропустить пару тренировок!
Из уст Питера Мэдисона это звучало почти как благословение, и Джаред кивнув на автомате, отсутствующим взглядом уставился на Хиггинса.
- У вас есть немного времени, чтобы прийти в себя, но в понедельник, в 9 часов, вам следует быть в административном отделе больницы. Там вам выдадут листы, халаты и проинструктируют. Всем удачи!
Падалеки поднялся со своего места, чувствуя, что его немного ведет.
- По-моему, у нас есть отличный повод нажраться! – выкрикнул Питер, и аудитория одобрительно загудела. – Кто со мной?!
Вот уже пять минут Джаред пытался заставить себя открыть глаза. Все тело затекло и болело, каждая клетка организма буквально верещала о том, как же ей плохо.
Вечеринка у Питера прошла на славу, давно Падалеки так не надирался. Он несколько раз пытался уйти домой, ведь еще столько дел предстояло. Нужно было подготовиться к первому рабочему дню, но… Ребята были непреклонны.
Джаред пошевелил рукой и охнул. К горлу начала подступать тошнота.
- Привет, Джей! - парень даже не услышал, как в комнату вошла Мэг, - Ты какой-то зеленый… Как себя чувствуешь?
- Мэг… Я умираю… Понимаешь? Исполни мою последнюю волю… Мне нужен стакан воды.
- Мне позвать маму? - в голосе мелкой послышался неподдельный испуг.
- Нет. Я хочу умереть в тишине и спокойствии. И говори на полтона тише, пожалуйста.
Джаред неуклюже попытался перевернуться на бок. Получилось со второго раза. Голова просто раскалывалась, во рту будто образовалась помойка. Кажется, они вчера курили косяк…
- О, боже… - простонал Джаред, отчаянно щурясь, – Почему я?
- Джаред Тристан Падалеки! – грозный высокий голос заполнил комнату.
- О нет…
- Молодой человек! До чего вы опустились!
- Здравствуй, бабуля… - Джаред наконец-то смог принять вертикальное положение, судорожно опираясь рукой о тумбочку и все еще щурясь от яркого дневного света.
- И как это понимать? Ты что, теперь алкоголик? Хочешь стать похожим на своего деда???
- Бабуля… Дедушка же не пьет… - отозвался Джаред, задерживая дыхание.
- Это тебе так кажется! Ведь ты с ним проводишь совсем мало времени! И вообще…
- Извини, – Джаред вскинул руку в останавливающем бурный поток речи жесте, вскочил с кровати и бегом бросился в ванную.
- Джаред, тебе всего 21 год. Будешь продолжать так же пьянствовать, и к 40 откажет печень, уж я-то знаю, я же замужем за врачом.
Спустя пять минут Джаред вышел, судорожно обтираясь полотенцем. Стало определенно легче. Миссис Падалеки продолжала молча стоять в дверях, с интересом осматривая комнату.
- Какое у тебя милое постельное белье. Словно специально подобрано в тон к твоему лицу, – съязвила бабуля, а Джаред угрюмо посмотрел на свой темно-зеленый постельный гарнитур.
- Очень смешно. Никакого сочувствия в этом доме.
- Ты хочешь есть? Мы привезли яблочный пирог. С корицей.
Желудок Падалеки остерегающе сжался.
- Пожалуй, я откажусь, спасибо.
- Когда придешь в себя, спустись к нам.
- Хорошо, бабуля.
Джаред плюхнулся обратно на кровать, лохматя свои волосы.
- Я принесла тебе воды… – совсем тихонько промямлила Мэг, появляясь в дверях.
- Боже, хоть кто-то в этом доме относится ко мне с сочувствием. Спасибо, мелкая! – спустя две секунды пустой стакан с оленями красовался на тумбочке.
- Тебе лучше? – осторожно спросила Мэган и потеребила выбившуюся из хвоста прядь волос. Она всегда делала так, когда нервничала.
- Да. Ты уже виделась с дедушкой? Надо бы спуститься к ним. Главное, чтобы меня второй раз не накрыло… - Джаред замешкался, – Икотой! Ужас какой-то, наверное, весь день сегодня буду икать.
Мэг неуверенно хихикнула, а Джаред рассудил, что для слишком впечатлительной сестры остальная информация будет излишней.
Полчаса спустя вся чета Падалеки собралась за обеденным столом.
- Ну-с, Джаред. Мы с бабушкой хотели поздравить тебя. Место в «Хопкинс» - отличное начало карьеры, – своим низким голосом поздравил внука самый старший Падалеки.
- Спасибо, дедушка, – тепло отозвался Джаред, допивая третий стакан воды с лимонным соком.
- Когда ты выходишь?
- В этот понедельник.
- Как-то мои студенты тоже проходили практику в этом госпитале. Старайся держаться очень профессионально. Говорят – заведующий отделением там - настоящий монстр.
- А как его фамилия? – Джаред невольно напрягся.
- Сейчас, к сожалению, не вспомню… Но ты же коммуникабельный парень. Думаю, у тебя не будет проблем.
- Да уж, надеюсь… - Джей неуверенно улыбнулся и все-таки потянулся к тарелке с вкусно пахнущим пирогом.
После обеда все семейство решило проехаться по магазинам, а Джаред остался подготавливаться к понедельнику.
Собрав документы, он открыл шкаф и с сомнением уставился на его содержимое. Выудив оттуда джинсы и пару брюк, он кинул их на кровать. Туда же отправились два джемпера и водолазка. Джаред хотел поискать что-то еще, но тут раздался телефонный звонок.
- Привет, Чад… Да, живой, что весьма удивительно. Нет, в понедельник я не могу, ты же знаешь, это мой первый рабочий день.
Взгляд Джареда наткнулся на белую водолазку, подаренную тетей Лорен на прошлое Рождество.
- Как раз сейчас раздумываю, что надеть, – Падалеки потянулся за галстуком. – Наверное, буду выглядеть как школьник…
В 8:30 утра понедельника Джаред уже был у дверей госпиталя «Джона Хопкинса». Ребят, с которыми они условились здесь встретиться, еще не было, он пришел первым.
- Привет, – Джаред обернулся на приветствие, перед ним стоял Джесси.
- Хей! – Падалеки похлопал приятеля по плечу.
- Волнуешься? – Спенсер выглядел совершенно спокойным.
- Ну, если только саму малость… - улыбаясь, ответил Джаред и перевел взгляд на Кэти, Аманду и Гвен, которые издалека махали руками. На самом деле он лукавил. От волнения сердце готово было выскочить из груди.
- Ну что, пошли? – осторожно спросила Кэти. Подошедшие девушки нервно переминались с ноги на ногу и неуверенно поглядывали на парней.
- Удачи нам! – крикнул Спенсер, все одобрительно зашумели в ответ и Джаред толкнул дверь.
- Я рад приветствовать вас в нашем учреждении, ребята, – мужчина среднего роста, в костюме и небрежно накинутом на плечи халате, приветливо рассматривал пятерку студентов, – я поздравляю вас с тем, что вы являетесь лучшими из лучших! От того, как пройдут месяцы вашей практики, в сущности, будет зависеть ваша дальнейшая карьера. Меня зовут Миша Коллинз, и я - заведующий госпиталем «Джона Хопкинса». По всем острым административным вопросам вы можете обращаться ко мне.
Джаред заерзал на стуле. Вроде бы десять минут назад он почти успокоился, но сейчас волнение, а если быть точнее - какое-то странное предчувствие, словно подкралось к Падалеки и вновь заставило нервничать.
- Я внимательно просмотрел все анкеты, и из них становится понятно, что не все до конца определились, в каком отделении вам бы хотелось работать. В этом нет ничего страшного, наоборот, практика и нужна для того, чтобы вы не только из учебников имели представление о выбранной профессии. Но пока что всем вам придется начать с терапевтического отделения.
Джаред невольно дернулся, а чувство паники достигло своего апогея.
- Рад представить вам человека, с которым вы отныне будете проводить большую часть своего рабочего времени, заведующего одним из самых успешных и современных отделений нашей больницы – Дженсена Эклза!
Из соседнего кабинета, словно по команде, вышел мужчина. Светлые волосы, идеально выглаженный халат, вычищенные до блеска ботинки и очки на веснушчатой переносице.
Джареду показалось, что вот-вот он ничком рухнет со стула. Он зажмурился, словно надеясь, что все это ему снится, а в голове зазвучал голос:
«А кто тебе разрешал меня рисовать? И вообще, почему ты ко мне привязался? Я что-то не ясно сказал вчера?».
Падалеки опустил голову и ссутулился, то ли пытаясь провалиться сквозь землю, то ли стараясь стать меньше. В голове стучала только одна мысль: «Только бы он меня не узнал».
- Ну что ж, приветствую вас, господа студенты. С этого дня вы под моей опекой. У нас с вами много работы, и я надеюсь, что она будет проходить максимально плодотворно и успешно. Сейчас вам нужно будет проследовать в административный отдел, там вам выдадут все необходимые бумаги, инструкции и форму. Потом можете выпить кофе, ну а затем мы приступим к насущным делам, и я представлю вам свою команду.
- Всем удачи на новом месте! – закончил речь Дженсена Коллинз, и оба мужчины скрылись за дверями врачебного кабинета.
Падалеки поднялся, стараясь прийти в себя.
- Чувак, ты чего-то совсем бледный… Что-то случилось? – Джесси подошел к приятелю и обеспокоенно заглянул Джареду в глаза.
- Ничего, пошли… Просто мне срочно нужно купить блондинистый парик, огромные очки и накладные усы, – последнюю фразу он добавил значительно тише. Джаред размышлял над тем, что стричься точно не будет, наоборот, неплохо было бы отрастить волосы до лопаток, желательно, за следующие шестьдесят минут.
- Джаред! Ты уже десять минут топчешься перед зеркалом! Девочки успели по два раза сходить в туалет! Нам больше нельзя здесь торчать, пойдем! – Джесси раздраженно прихватил друга за локоть и поволок к дверям. А тем временем в животе у Падалеки непрерывно сжималась и разжималась холодная большая пружина, и нервное напряжение было просто на пределе.
За тот час, пока ребята возились с формой и документами, Джей успел выпить две чашки кофе, одолжить у Кэти лак для волос и немного по-другому зачесать свою шевелюру, а также, достать из сумки галстук, который он нерешительно снял с утра буквально в последний момент, когда уже выходил из дома. Ему не хотелось выглядеть словно первоклассник, но сейчас точно капризничать не приходилось.
Бабуля всегда говорила, что при галстуке внук выглядит совершенно иначе, намного взрослее и серьезнее. Конечно, Джаред всегда сомневался в этом и отлично осознавал, что кусок ткани – не пластическая операция, но он чувствовал, что хотя бы для морального успокоения его непременно нужно надеть.
- Давай же, Падалеки, не тормози, – Спенсер и не думал ослаблять хватку и неумолимо тащил плохо соображающего Джареда к мявшимся у какого-то стенда девочкам.
- Ну что, все в сборе? - неуверенно спросила Аманда. Джесси кивнул и, наконец, отпустил Джареда из своих тисков.
- Оказывается, мистер Падалеки любитель потаращиться на себя в зеркало, - саркастично отозвался Спенсер, но у Джареда не было сил, чтобы огрызнуться в ответ.
- Уж кто бы говорил, Джесси! - неожиданно пришла на помощь звезда школы Кэти, выразительно посмотрев на прекрасно ухоженную блондинистую шевелюру однокурсника, и ободряюще похлопала Джея по плечу. Падалеки показалось, что еще один хлопок, тычок или рывок, и он рухнет навзничь прямо здесь и при всех.
- Ну, так мы идем? – продолжила Кэссиди и поправила свой новенький халат.
- А чего ждать? Они уже, наверное, ржут над нами вовсю, ведь профессиональные врачи не должны столько копаться! - снова заворчал Джесси, сделав особенный акцент на словах «профессиональные врачи», и уже собирался направиться в нужном направлении по широкому и людному коридору.
- Стойте! – в последний момент Джаред нашел силы собраться с мыслями. Ему все казалось, что камуфляж не завершён…
- Падалеки, ты реально действуешь на нервы, – натянуто отозвался приятель, - что еще?!
- Гвен! – умоляющим тоном обратился абсолютно белый Падалеки к Орсон, - Ты ведь носишь очки? Когда читаешь, правда? Значит, сейчас они тебе не нужны! Одолжи до конца сегодняшнего рабочего дня, с меня… два билета в кино! Сходим куда-нибудь? - Джаред сделал щенячьи глазки и состроил самое страдальческое выражение лица.
Девушка моментально залилась краской, и Падалеки про себя возрадовался ее влюбленности, Гвен просто не могла отказать.
- Да, Джаред, конечно сходим… - девушка раскрыла сумку, - но ведь у тебя нет дальнозоркости…
- Ну, вообще-то, нет. Но именно сейчас я начал замечать, что отвратительно вижу! И мне срочно нужны очки, пожалуйста, Гвен! Это, наверное, от волнения, – Джаред, конечно же, врал, у него было практически идеальное зрение. Он осознавал, как глупо звучат его слова, и что поверит этому разве что слабоумный, но выбора у него совсем не оставалось.
Спенсер вскинул правую бровь, но промолчал, видимо решив, что Падалеки самовлюбленный нарцисс и все время хочет привлекать к себе внимание. Странно, что во время учебы это было не так заметно.
Орсон неуверенно улыбнулась, пожала плечами и, достав футляр, аккуратно протянул Джареду желаемые очки.
В сложившейся ситуации Падалеки напялил бы любые, даже розового цвета, но хоть с чем-то ему должно было повезти - очки Гвен были в обычной скучной черной оправе, унисекс, чему он вдвойне обрадовался.
- Ну, все, я готов идти! Давайте же, нас уже заждались, - нервно промямлил Джаред, пока не решаясь нанести последний штрих своей конспирации. Спенсер лишь хмыкнул, и ребята направились к нужному кабинету.
Джаред таращился на свое отражение во всех стеклянных поверхностях. Вообще, у него получилось хотя бы немного измениться. Или, по крайней мере, выглядеть не так, как обычно. Волосы были аккуратно зачесаны назад, лицо скоро украсят строгие очки и, для пущего эффекта, Падалеки решил как следует ссутулиться. И еще, он сам не осознавал, как же его изменило бледное и отрешенное выражение лица. Казалось, что и родители бы не с первого раза узнали.
Всю дорогу до пункта назначения Джаред слушал два противных голоса в собственной голове. Один сетовал о надвигающейся беде и советовал сбежать, пока это не кончилось абсолютным позором и унижением, ведь парень прекрасно помнил, каков был мистер Эклз. А другой лишь робко нашептывал, что прошло уже много времени, через Дженсена прошел не один поток студентов и, возможно, тот не узнал бы Джареда даже без маскировки, и о чем вообще можно говорить, если Падалеки так основательно «подготовился».
- Ну, все, ребят, собрались, нам надо произвести безукоризненное впечатление на начальника, – Аманда постучалась и после глухого «войдите» решительно распахнула дверь с табличкой «Доктор Дженсен Эклз». А замыкающий их строй Джаред в спешке натянул очки, стараясь в последний раз взять себя в руки. Дверь за студентами бесшумно закрылась.
Кабинет был просторным и уютным, особенно в сравнении с другими в этой больнице. Но ребята – новички - пока не знали об этом и нерешительно топтались у входа. Всем стало вновь неспокойно. Но особенно лихорадило Джареда.
Падалеки стоял позади всех, ссутулившись и уставившись в пол. Он не хотел поднимать глаза по двум причинам: во-первых, в комнате находился его самый главный раздражитель. А во-вторых, Джаред серьезно пожалел о том, что не примерил очки чуть раньше. В его семье наследственным было острое и превосходное зрение. Ни по линии матери, ни по линии отца никто до глубокой старости не носил очков. Лишь племянница Джареда Натали иногда баловалась разноцветными линзами, но даже они были без диоптрий. Конечно, Падалеки не раз примерял чьи-то очки, по приколу, но надевал он их буквально на пару секунд. А сейчас, вкупе с паникой, очки давали такой эффект, как будто он принял несколько таблеток ЛСД.
Но Джаред все равно дал себе слово, что снимет их только тогда, когда выйдет из этого чертового кабинета. Парень зажмурился, стараясь хоть немного передохнуть от начинающейся пытки.
- Ребята, я прошу вас не волноваться. Здесь вас никто не покусает. Отныне в первую очередь я ваш коллега и только потом – преподаватель.
Матовый голос Дженсена буквально обволакивал кабинет и всех, кто находился в нем, а Джареду и вовсе показался ласковым.
На секунду промелькнула глупая мысль, что доктор мог измениться и стать… нормальным. Падалеки почему-то сразу задавил ее в зародыше.
- Присаживайтесь. Я хочу с вами познакомиться.
Ребята еще с секунду помялись и начали занимать места. В просторном кабинете стоял круглый стол и совсем в отдалении – широкий диван. Падалеки замялся, лихорадочно соображая, куда лучше сесть, чтобы не привлекать излишнего внимания, и облегченно поплелся за Амандой, которая решительно направлялась к дивану. Очки он незаметно и временно сдвинул на кончик носа, чтобы никуда не врезаться или, не дай бог, не упасть.
Дженсен удовлетворенно посмотрел на рассевшихся молодых людей и взял увесистую папку с документами. Синие обложки возвещали о том, что в руках у него были личные дела и анкеты студентов.
- Начнем с прекрасных дам, - Эклз обворожительно улыбнулся, а Джареду приспичило именно в этот момент аккуратно поднять на него взгляд. До чего сукин сын был хорош. Падалеки нервозно сглотнул и снова уставился в пол.
Дженсен был безукоризненно одет и прекрасно выглядел. Веснушки, рассыпанные по всему лицу, зеленые глаза, которые очень выгодно оттеняла рубашка темно-шоколадного цвета. Но с их последней встречи что-то неумолимо изменилось в нем. Кажется, что самоуверенности стало еще больше, если такое вообще возможно. Джаред чувствовал, что определенно было что-то еще, но что… Пока он понять не мог.
- Гвен Орсон, - Дженсен уже держал в руках первую папку с нужными документами и вопросительно посмотрел на ребят.
- Это я, - робко отозвалась Гвен и тут же покраснела.
- Отлично, Гвен. Не стесняйтесь. Здесь написано, что особенно вас привлекает кардиология.
- Да, это так, – смущенно отозвалась девушка. Джаред скосил на нее взгляд, та неуверенно теребила полы нового больничного халата. Падалеки знал, так она пытается успокоиться.
- Хорошо, это очень хорошо. К тому же, ваш средний бал говорит сам за себя. Нашей больнице давно не хватает квалифицированных кардиологов. Скоро подойдет моя команда, и я покажу вашего куратора.
И хотя Дженсен уже перешел к следующей студентке, не смотря на Гвен, та усердно закивала в ответ.
- Кэти Кэссиди, – Дженсен аккуратно, почти бережно, отложил уже ненужную папку.
Кэти тут же подняла руку. Эклз с интересом посмотрел на красотку и, еле заметно вздернув бровь, уставился в свои бумаги.
- О, онкология. Неожиданно. Что же, вам очень повезло. У нас лучшие онкологи в штате. Куратор обязательно придется вам по душе.
Кэссиди ослепительно улыбнулась и изобразила легкое смущение. Джаред еле сдержался от того, чтобы хмыкнуть.
- Аманда Брук, – по мнению Джареда, Аманда была такой же симпатичной, как и Кэссиди. Но красилась она естественно и вела себя очень спокойно, в отличие от Кэти, привыкшей менять парней, как недорогие туфли.
Аманда лишь вскинула голову, услышав собственное имя.
- Я вижу, вы пока не определились с направлением, – Дженсен на секунду нахмурился, а Джаред почувствовал, что непроизвольно задержал дыхание. Каждая эмоция на лице Эклза казалась ему новым открытым чудом света. Слишком уж разнился этот образ и тот, который хотя бы немного запомнился Падалеки. Но что-то внутри ясно подсказывало, что это не более чем временное притворство. Так сказать, чтобы новые жертвы расслабились и потеряли должную бдительность.
- Это даже хорошо, мисс Брук. Не беспокойтесь. Что-нибудь да придется по душе.
Аманда немного равнодушно пожала плечами. Почти все, что знал о ней Джаред, было то, что родители настаивали на медицинском. Аманда, кажется, неплохо играла на скрипке. Или виолончели?
Из отрешенных мыслей Джареда вырвала фамилия друга.
- Джесси Спенсер, – Дженсен с интересом скользил взглядом по юноше. Пожалуй, даже задержал на нем взор чуть дольше положенного. Падалеки нахмурился. Джесси, видимо, не желавший прослыть тряпкой или скромнягой, так же внимательно смотрел Эклзу в глаза.
Падалеки почувствовал раздражение. То ли потому, что ревновал Спенсера… просто как хорошего друга. То ли потому, что ревновал внимание Эклза к нему.
Дурацкие мысли смутили Джареда, и он судорожно чертыхнулся про себя.
- Хирурги, мистер Спенсер, нам особенно важны. А степень профессионализма вашего куратора должна привести вас в полный восторг.
Джареду непременно хотелось врезать по слащавой роже Эклза, аж руку свело. Отвлекшись на эти мысли, он и позабыл, что следующий.
- Джаред Падалеки.
Титаническое усилие и предельный контроль над собственным телом не дали Джареду дернуться, привлекая внимание. Он чувствовал, в каком напряжении находится каждая мышца его тела.
Падалеки вжался в обивку дивана, ссутулился и поправил очки, не решаясь посмотреть на Дженсена.
«Пусть думает, что хочет. Насрать», - отчаянно крутилось в его многострадальной голове.
- Вы тоже не определились. Повторюсь, что это даже к лучшему, – каким-то шестым чувством Джаред понял, что его долго не рассматривали, в частности потому, что не успел Дженсен договорить однотипную, отрепетированную фразу, как в дверь постучали и сразу нетерпеливо её открыли.
- А вот и моя команда! – в голосе Эклза послышалась гордость, и Джаред, переводивший дух и успокаивающий зашкаливавшее сердцебиение, безразлично уставился на вошедших. В голове билась только одна мысль. «Не узнал».
Комната пополнилась четырьмя новыми персонажами. Молодая девушка, двое мужчин средних лет и мужчина в довольно пожилом возрасте с интересом уставились на новичков. Джаред зачем-то отметил про себя, что их, студентов, как и членов команды, тоже пятеро.
- Итак, я очень рад представить вам гордость этой больницы, а заодно - и мою лично! Лучшие врачи, профессионалы в своем деле и по совместительству - ваши будущие наставники.
Было видно, что команде приятна похвала. Они все приветливо улыбались.
- Снова начну с дам, она у нас одна, зато какая, - Дженсен подмигнул пожилому мужчине, и команда рассмеялась, – Оливия Хадли, кардиолог.
Он выразительно посмотрел на Гвен, которая с нескрываемым восхищением пялилась на симпатичную докторшу, а Падалеки не спускал с Дженсена своего внимательного взгляда. Видимо, поток комплиментов у Эклза иссяк. Джаред усмехнулся, значит, скоро польется свойственный ему сарказм.
- Ребята, я вас поздравляю и надеюсь, что мы прекрасно сработаемся, – Падалеки признал, что Оливия была не только хорошим кардиологом, как говорил Дженсен, но и очень привлекательной особой. У нее был бархатистый голос и милые ямочки на щеках. Такая бы обязательно понравилась Питеру.
- Себастьян Роше, гуру нашей хирургии, – продолжал Эклз, даже приподнявшись со стула.
Мужчина решил ничего не говорить, лишь учтиво кивнул студентам.
- Мэтью Коэн, один из талантливейших иммунологов нашего штата.
Коэн последовал примеру Роше и кивнул, улыбнувшись, а Джаред отметил про себя, что никогда бы не подумал, что высокий, немного перекаченный мужик - ни кто иной, как врач.
- Ну и моя правая рука и старый боевой товарищ, Джим Бивер, один из лучших онкологов нашей страны, да мне кажется и мира в целом, – было видно, что Дженсен говорит с уважением и даже некоторым обожанием, а пожилой мужчина, кивнув ему, прокашлялся в кулак и басом заговорил:
- Этот момент особенно приятен для меня. Каждый раз, когда я вижу будущих врачей, будущую надежду нашей нации, зарождается гордость и желание работать, помогать вам, ребята. Всем удачи.
Падалеки отметил, что Кэти очень повезло с наставником. Бивер внушал уважение и доверие.
- Ну и, наконец, я, ваш покорный слуга, временно возглавляю терапевтическое отделение и также по совместительству являюсь одним из штатных инфекционистов, – Дженсен улыбнулся, и Джареду на мгновение показалось, что эта демонстрация начала ему надоедать.
- Что же, ребята. Я оставляю вас наедине с перевариванием полученной информации и жду завтра ровно в девять. Будем начинать работать. До встречи! – Эклз улыбнулся и кивнул коллегам, которые в свою очередь начали активно переговариваться между собой.
Что было дальше, Джаред помнил плохо. Он первым пулей выскочил из кабинета, снимая дурацкие очки, и решительно направился в уборную. На данный момент времени ему хотелось только одного – бежать отсюда подальше.
Последние три минуты Джаред сидел с непроницаемым выражением лица, скрестив руки на груди и терпеливо ожидая, пока его лучший друг наконец-то отсмеется.
- Чувак, - сдавленным тоном промямлил Чад, стараясь сохранить остатки самообладания, – ну ты и попал!
Послышался новый раскат смеха, и Падалеки презрительно сузил глаза.
- Не стоило тебе, придурку, ничего рассказывать!
В ответ Мюррей лишь забил ладонью по столу, буквально заикаясь от смеха.
- И недели не пройдет, как злой доктор Дженсен захочет сыграть с тобой в «заботливую медсестру», – сказал Чад и отдернул ворот своей белой рубашки, видимо, ему стало очень жарко.
- Че? – Джаред нахмурился.
- Не улавливаешь? - парень перешел на шепот, - Джей, медсестрой будешь ты!
Снова послышалось лошадиное ржание, но Падалеки не смог сдержать улыбку. На такого идиота, как Мюррей, долго сердиться не получалось.
Спустя вечность Чад лениво развалился на стуле, поглаживая рукой живот, и уставился на приятеля.
- И что… И что ты намерен делать? – вопрос прозвучал как-то слишком тихо.
- А что я могу? – Джаред допил кока-колу и отставил стакан.
- По-моему, тут ничего не остается, как сменить пол, – Падалеки ожидал, что Мюррей снова заржет, но тот даже не улыбнулся.
- Я уже думал об этом, – Джаред хмыкнул, – Ну… узнает и ладно. Ведь не выгонит же? Наверное, будет издеваться. Но мне не семнадцать, и на дешевые подъебы я больше не куплюсь.
Чад молча придвинулся и похлопал друга по плечу.
- В конце концов, - осторожно добавил он, - через Дженсена должно проходить много студентов. И я почти уверен, что он и не вспомнит тебя.
- Я очень на это надеюсь… - заключил Падалеки и потянулся за бумажником.
Оставшуюся половину дня Джаред провел в шатании по магазинам. Он купил несколько галстуков, гель для волос и две оправы с обычными стеклами. Вернувшись домой к ужину, усталый и выжатый, словно лимон, Падалеки поплелся к себе и достал школьный альбом. Там была фотография выпускного класса. Прошло почти четыре года, и парень пытался понять, как сильно изменился за это время. К регулярным пробежкам добавились спортивный зал и тренировки по баскетболу по понедельникам и четвергам. Он всегда был высоким, и это, конечно же, совсем не изменилось, но вот в плечах он заметно раздался.
«Пожалуй, не стоит останавливаться», - решил Джаред и убрал увесистый альбом обратно на полку.
Во вторник утром Падалеки ждал воистину прекрасный сюрприз. Дженсена дернули заменить какого-то преподавателя в университете, а это значило, что до пятницы его можно было не ждать в больнице.
Джаред не знал как скрыть свою радость и откашлялся в кулак, мгновенно поймав приподнятое настроение ребят.
- Ну что, ребята, все собрались? – в регистратуру пожаловала доктор Хадли. Одетая с иголочки, с аккуратно собранными волосами и самой профессиональной улыбкой на лице. Зеленоглазая красавица напоминала Джареду бывшую девушку Чада, только Оливия была еще милее.
- Сегодня я покажу свое отделение, а затем вы все получите несложные задания. Вам следует хорошенько освоиться в больнице.
Хадли протянула бумаги стоящей неподалеку медсестре и кивком головы пригласила следовать за собой.
Кардиологическое отделение находилось на другом этаже, и Падалеки, пребывающий в отличном расположении духа, с интересом осматривал обстановку. Ему даже захотелось снять свои липовые очки, но он решил, что окружающие должны думать, что у него на самом деле не в порядке со зрением.
- Все-таки, суждение о том, что все больницы одинаковые, не имеет никакого смысла, – обратился он к Гвен, которая предпочитала идти с ним рядом.
- Я хочу здесь работать! – восторженно ответила Орсон, радуясь происходящему, словно ребенок, хотя, они еще ничего толком осмотреть не успели.
Оливия своим мелодичным голосом вещала о том, сколько в штате ведущих врачей, и что именно в «Хопкинсе» сосредоточено самое современное оборудование в городе.
- Ну а с чем дела у нас обстоят плохо, вы узнаете, когда начнёте работать.
Хадли проводила студентов в свой кабинет и отлучилась позвонить.
- Ну что, как вам? – Джесси развалился на стуле и расслабленно улыбался.
- Спенсер, у тебя слишком довольная физиономия, – Кэти фыркнула, – мы же ничего не делаем, конечно, нам классно!
Ребята приглушенно засмеялись.
- Интересно… - Аманда поерзала на стуле, – кого именно заменяет Эклз? Вы не помните, может, он и нам что-нибудь преподавал?
Все принялись оживленно обсуждать, мог ли Дженсен вести какую-нибудь лекцию у их потока, а Джаред ожидаемо затих. Что-то подсказывало ему, что о Эклзе надолго забыть не удастся.
- В общем, вряд ли, – заключил Джесси, который за все годы обучения позволил себе пропустить занятия лишь пару раз, – А жаль, он производит очень приятное впечатление.
- А меня он немного пугает, – поделилась Гвен.
Падалеки решил просто промолчать и в этот раз.
Спустя десять минут вернулась доктор Хадли и раздала первые медицинские карты пациентов. Больше всего помощь нужна была травматологическому и терапевтическому отделениям.
- Гвен, как я понимаю, тебе интересна кардиология, так что, я воспользуюсь служебным положением и покажу тебе наше отделение, – Оливия улыбнулась, - Встретишься со своими коллегами за обедом.
Джаред, особенно не выбирая, взял какую-то карточку и, пожелав остальным ребятам удачи, проследовал в травматологию. Он решил не ждать лифт, а подняться по лестнице, и уже через пару минут брел по знакомому коридору. Несколько лет назад он и сам находился здесь как пациент, посещая тренера и терапевта.
- Парень, так и будешь шататься без дела? – Джаред вздрогнул и обернулся на голос. Перед ним стояла симпатичная девушка, судя по униформе - медсестра, и внимательно смотрела на него.
- Простите, я тут новенький и… - Падалеки не успел договорить.
- Да, я вижу. Дай, это тебе пока ни к чему, – незнакомка ловким движением забрала у растерявшегося Джареда папку.
- Но, доктор Хадли…
- Я знаю, что могла сказать доктор Хадли. Но ты ведь и сам не знаешь, куда идти? Чтобы освоиться в этом крыле, да и во всем госпитале в целом, нужно здесь все обойти, причем, самостоятельно. Для начала поработаешь мальчиком на побегушках под моим руководством.
- В смысле? – Джаред вскинул бровь и перевел взгляд на бейджик, приколотый к униформе девушки, – Можно называть вас Эмбер?
- Можно. Все просто - я дам тебе план нашего отделения и буду говорить, куда сходить и что принести, а ты будешь быстро и четко выполнять мои просьбы. Договорились? – отчеканила Эмбер.
- Хорошо, – Падалеки поспешил достать блокнот.
- Расслабься, информации для запоминания будет не так много, – девушка фыркнула и пригласила Джареда следовать за собой.
Падалеки получил небольшой листок с планом крыла травматологии. Эмбер сообщила, что поступило трое пациентов с переломами, и понадобится несколько костылей и ролятор. В отделе с оборудованием, которое, на самом деле, оказалось просто просторной комнатой, Джаред познакомился с очень приятной пожилой дамой, миссис Томсон, которая приветливо показала, откуда можно брать нужные пациентам приспособления. Падалеки расписался в журнале миссис Томсон и принес все, что просила Эмбер, но та, вскинув бровь, лишь дала листок с номерами палат, где требовалось оборудование.
После этого Джаред отнес несколько медицинских карт в регистратуру, любезно принес одной из маленьких пациенток сок из автомата, заменил капельницу под внимательным наблюдением Эмбер, отнес обезболивающие в палату, где когда-то лежал сам. Затем Джареду стало интересно, что изменилось в кабинете для восстановления. Он с удовлетворением заметил, что тренажеров и специального инвентаря стало больше, но вот тренера, у которого он проходил реабилитацию, Падалеки не обнаружил. Эмбер не давала постоять без дела и минуты, поэтому после своей маленькой экскурсии Джаред снова отправился выполнять многочисленные поручения.
Когда наступило время идти на обед, Джаред понял, что утомился.
В столовой госпиталя было светло, довольно людно и шумно. Небольшие столы были расставлены в шахматном порядке, стены украшали различные репродукции. На входе стояло несколько автоматов для тех, кто хотел лишь легко перекусить, затем посетители попадали в небольшой кафетерий, ну а для действительно проголодавшихся после стендов-холодильников с легкими закусками располагалась кухня.
- Ну что, как дела, Джей? – Спенсер водрузил на столик, который вот уже десять минут занимал Джаред, свой поднос и уселся рядом.
- Честно говоря, я устал, – Падалеки одним глотком допил капучино и, подтянувшись на стуле, начал разминать затекшую шею, – И минуты присесть времени не было.
- Да у нас тоже. Мы ломанулись с картами прямо в палаты к пациентам и, конечно же, растерялись. Так что с нами немного понянчился Коллинз, а потом мы и сами поняли, что к чему.
- А где девочки?
- По-моему, Гвен понравилась Хадли в качестве личной помощницы, а остальные доделывают свои задания.
Джаред кивнул, а в следующее мгновение почувствовал, как учащается собственное сердцебиение.
- Кстати, когда я уходил, вернулся наш доктор Дженсен. Так что недолго мы салютовали своей свободе, – Джесси хмыкнул и приступил к своему сэндвичу.
В эту минуту Падалеки понял, как же сильно он ненавидел то самое мгновение, когда ему довелось в первый раз встретить Дженсена Эклза.
Либо Джесси ошибся, либо Дженсен возвращался в госпиталь по своим делам, но ни в среду, ни в четверг Эклза не наблюдалось. К вечеру пятницы, всем студентам удалось справиться со своими текущими заданиями. Доктор Коллинз известил ребят о том, что на выходные их группу делят, и нужно распределиться на утреннее и ночное дежурства. Девочки попросили отдежурить в первой половине дня, и Джаред с Джесси не стали возражать. Где-то глубоко в душе Падалеки, не знающий расписания Эклза, надеялся, что если Дженсен и вернется в субботу, то к одиннадцати его уже не будет в госпитале.
Вернувшись домой, Джаред разогрел оставленный матерью ужин. Мэг уже спала, родители, кажется, смотрели телевизор наверху, а Падалеки, убрав за собой, поспешил подняться к себе. В комнате он прилег на постель, соображая, что нужно приготовить к завтрашнему дню, и сам не заметил, как уснул.
Джареду, который устал, скорее, не от физической нагрузки рабочей недели, а от морального напряжения, в котором он невольно находился в больнице почти каждую минуту, снились свои собственные рисунки. То, что он рисовал, когда был маленьким и когда учился в школе, какие-то пейзажи и натюрморты, а затем… Затем ему приснился портрет, который порвал Дженсен, и который он даже не успел никому показать, хотя, в тот момент, когда он рисовал, ему казалось, что это определенно лучший рисунок, который ему когда-либо удавался.
Джареду снилось, что он вновь и вновь слышит звук рвущейся бумаги и собственный окрик, а затем зеленые, смеющиеся над ним и его немного детским возмущением, глаза...
продолжение в комментариях...
-
-
30.11.2012 в 00:05-
-
30.11.2012 в 00:05-
-
30.11.2012 в 00:06-
-
30.11.2012 в 01:22*хочет прочитать*
-
-
30.11.2012 в 12:53Жду продолжение!)